В конце 2022 года в музее — квартире А.Н. Толстого (ГМИРЛИ имени В.И. Даля), что в Москве на Спиридоновке открылась интереснейшая и, в некотором смысле, уникальная выставка “Быть может в Лете не потонет строфа, слагаемая мной…”. Примечательна она была как по своей структуре, так и по содержанию.
Выставка состояла из двух , вернее из 3-х разделов: работ известной московской художницы Евгении Кокоревой, силуэтов почти забытого Василия Гельмерсена и рисунков внуков художницы, которые подобно дуновению свежего ветра, разбавили общий высокий пафос экспозиции. Основным связующим звеном выставки стал А.С. Пушкин, путешествующий из одной эпохи в другую. В этой связи картину Е. Кокоревой “Пушкин в карете” можно рассматривать как “машину времени”, переносящую поэта из прошлого в будущее и обратно. Здесь же, в этом же ряду и образы “колеса”, так любимые художницей, символизирующие неотвратимость времени перемен.
Задуманная как одна целостная метафора, временами разбивающаяся на многозначные символы, выставка иллюстрировала вечные сюжеты русской литературы, скрещивающиеся в пространстве и времени, и составляющие единый контекст русской истории и культуры. Внесение в корпус выставки значительного ряда силуэтов Василия Гельмерсена, к “Евгению Онегину” расширил и усилил общую интонационность и метафоричность экспозиции, что, безусловно, ее обогатило.
В отличие от предыдущих выставок Евгении Кокоревой: в галерее Светланы Сажиной, Тарусском доме-музее семьи Цветаевых и московском Доме-музее М.И. Цветаевой выставка : “Быть может в Лете не потонет….” отличается своей театральностью и сценичностью. Работы художницы “Пиковая дама”, “ Вихри враждебные”, “Колесо фортуны”, “Ночные спутники, фонари”, “Перед бурей”, “Колесо судьбы” как- будто нарочито мезансценированы, но эта мезансценированность весьма продумана ею и направлена на основные пунктиры выставки.
Хаос и любовь, история и современность, вдохновение и ответственность перед будущим, классическая тема “поэт и народ”- вот те самые пунктиры, по которым следует художница. Виртуозно обыгрывая их, Е. Кокорева предлагает зрителям задуматься о сути искусств, о вере, о смысле человеческого существования, об ответственности перед последующими поколениями. Ведь в самые переломные и страшные периоды истории именно литература и искусство противостоят абсурду и смерти. Именно они утешают, окрыляют, возвышают и даруют надежду на возрождение, именно они призывают к активному творческому преображению мира.
В этой связи силуэты В.В. Гельмерсена к Пушкинскому “Евгению Онегину” из фондов ГМИРЛИ имени В.И. Даля как нельзя более служат иллюстрацией к вышесказанному, поскольку создавались они в катастрофически сложных условиях пленения на Соловках.
Большой раздел выставки “Быть может в Лете…” посвящен творчеству уникального художника с чрезвычайно интересной, но весьма печальной судьбой – В.В. Гельмерсена.
Человек, не умевший держать в руках карандаш, никогда не учившийся живописи, стал участником, в качестве графика и силуэтиста, нескольких художественных выставок, в том числе и одной из выставок “Мира искусств”.
У истоков русского силуэтного искусства стоял родственник Алексея Николаевича Толстого – граф, Федор Петрович Толстой (живописец, гравер, скульптор, медальер). Именно его А.С. Пушкин мечтал увидеть иллюстратором своего романа в стихах “Евгений Онегин”. Поэт, восхищаясь легкими, воздушными изящными акварелями и силуэтами Федора Толстого, живо представлял себе, какими могли бы быть иллюстрации к его роману. К сожалению, их совместного сотрудничества не случилось.
Лишь почти через 100 лет появился иллюстратор романа “Евгения Онегина”, который, как кажется, удовлетворил бы в полной мере его автора. Этим иллюстратором был Василий Васильевич Гельмерсен. Однако, сам Гельмерсен увидел лишь одну из исполненных им иллюстраций, на сюжет — “Ленский представляет Онегина, Лариным”. Силуэт был опубликован в третьем томе брокгаузовского собрания сочинений А.С. Пушкина в 1909 году.
О силуэтных иллюстрациях В.В. Гельмерсена с восторгом писали Э. Голлербах, Н. Лернер, А. Эфрос, А. Сидоров и В. Старк.
В 1937 году, на Всесоюзной Пушкинской выставке экспонировалась малая часть основного корпуса иллюстраций Гельмерсена к “Евгению Онегину”, переданного вдовой Н. Лернера директору Государственного Литературного Музея — В.Д. Бонч-Бруевичу. В это время автор этих иллюстраций, с мая 1931 года содержавшийся в Соловецком лагере, был вторично осужден и вскоре приговорен к расстрелу. Приговор был приведен к исполнению в конце ноября — начале декабря 1937 года.
Актер Вацлав Дворжецкий, встретившийся с Гельмерсеном на Соловках в 1933 году, вспоминал: “ …В бараке для актеров помещалось до 100 человек. Среди них были исключительно интересные люди: литераторы, философы, ученые. Особенно запомнился художник Гельмерсен Василий Васильевич- бывший библиотекарь царя, маленький, худенький старичек лет 90 (ему тогда было всего 60, но молодому 23 –летнему Дворжецкому он казался стариком). Он владел многими языками, потрясающе знал историю всех времен и народов, мог часами наизусть цитировать главы из Библии, декламировал Державина, Пушкина, Блока и еще вырезал ножницами из черной бумаги стилизованные силуэты из “Евгения Онегина”… С закрытыми глазами!”
Там же, на Соловках художник В. Свитальсктй, учившийся у Гельмерсена вырезанию ножницами сюжетов, “написал” в 1932 году единственный, дошедший до нашего времени его портрет.
Публикация всего большого корпуса иллюстраций Гельмерсена заставила себя долго ждать, лишь не так давно – в 2013 году петербургское издательство “Вита-Нова” подготовило издание “Евгения Онегина” с иллюстрациями В.В. Гельмерсена. На выставке «Быть может в Лете, не потонет…» из фондов ГМИРЛИ имени В.И. Даля были представлены 99 силуэтов.
Каждой эпохи присущ свой тип отношения к сюжетности и определенный исторический, фабульный репертуар, к нему же привязаны и фабульные традиции. Настоящие художники черпают из самых разных источников, используя порой, казалось бы неожиданный материал. Фольклор, античность, литература средневековья, даже миф используется наряду с современной литературой. Так и для Евгении Кокоревой «чужое становится вполне своим, не смотря на столь прямые заимствования». Ведь еще Гоголь утверждал, что в литературном мире нет смерти. Повторимся, что основным пунктиром выставки, являлась пушкинская тема. Цитата из второй главы «Евгения Онегина» , которой названа выставка задает основной тон и репертуарность всей экспозиции. Именно пушкинская тема помогает художнице провести параллели между « Арапом Петра великого» и «Петром Первым» А. Толстого, речью Достоевского на открытии памятника Пушкина и пьесой «Пушкин» Булгакова, хрестоматийной пушкинской «Метелью» с разгулявшимися бесами и «Бесами» Достоевского. Отдельным акцентом выставки звучит тема катастроф двадцатого века. Трагедия первой мировой и гражданской войн, запечатленные в «Хождениях по мукам» А. Толстого и «Белой гвардии» Булгакова, насыщают пространство выставки страшными визуальными образами виртуозно поданными художницей. Финальным аккордом выставки, явилось своеобразное «окно в будущее» из которого выглядывают лица юных художников (внуков Е. Кокоревой), продолжающих творческую традицию и вселяющих в души зрителей веру, надежду и любовь.
